РЫБНЫЙ ПРОМЫСЕЛ в ВОСТОЧНОЙ ПРУССИИ
Вероника Валентиновна Чернышева, старший научный сотрудник Калининградского областного историко-художественного музея, выпускница исторического факультета КГУ, автор многочисленных публикаций по истории Восточной Пруссии. В 1998 г. цикл фильмов "Кенигсберг-Калининград: прошлое и настоящее", снятый при ее непосредственном участии, получил специальную премию "Признание".

Долгое время рыбный промысел в акватории Балтийского моря оставался свободным. А для заливов принятый 11 мая 1916 г. новый прусский закон о рыбной ловле подтвердил старые правила, многие из которых были установлены ещё в орденское время. Эти правила точно устанавливали величину улова, свободного или несвободного от уплаты своего рода налога, для каждой отдельной категории "собственников".

На прочие внутренние водоёмы действие этого закона распространялось в редких случаях, так как подавляющая их часть находилась в собственности казны. Такие казённые озёра, а речь идёт именно о них, рыбаки могли арендовать.

Немецкие исследователи отмечают, что в сравнении с рыбаками, промышлявшими на заливах и озёрах, положение рыбаков, "работавших" на реках, не вполне ясно. Для последней категории правила рыбного промысла были установлены на основании старинных привилегий XV-XVI вв. и не содержали точных формулировок ни для физических лиц, ни для юридических. Такое положение было чревато постоянными конфликтами, которые приводили к судебным разбирательствам, и мешало упорядочению рыбного промысла на реках. Так, например, рыбаки, проживающие на одной из рек Восточной Пруссии, протяжённостью всего 19 км, имели до 100 различных правил, определяющих рыбную ловлю.

Интересы рыбаков защищали несколько организаций, прежде всего объединения по профессиональному признаку. Правовые и прочие вопросы рыболовной отрасли входили в компетенцию сельскохозяйственной палаты провинции Восточная Пруссия, а точнее, специального её подразделения - комитета по рыболовству.

Кроме того, при Кёнигсбергском университете в 20-е годы прошлого века был открыт рыбопромысловый институт и две опытные станции при нём: опытное хозяйство в Пертельтникене (пос. Терновка Зеленоградского района) и морская рыболовная станция в Нойкурене (Пионерский).

Государственный надзор за рыболовным промыслом в Балтийском море и заливах осуществляли рыбопромысловые управления в Пиллау (Балтийск), Лабиау (Полесск), Мемеле (Клайпеда).

Контора главного рыбного мастера, контролирующего внутренние водоёмы (читай - озёра, реки), находилась в городе Лётцен (ныне территория Польши). Ещё в 1876 г. было основано "Рыбопромысловое объединение провинции Восточная Пруссия" и в 1927 г. - "Рыбопромысловое хозяйственное центральное объединение Восточной Пруссии", выпускавшее "Доклады рыбопромыслового объединения".

В начале ХХ в. рыбаки активно объединялись во всевозможные товарищества по ловле и реализации рыбной продукции, которые преобразовались в "Товарищество по торговле рыбной продукцией провинции Восточная Пруссия", призванное защищать рыбаков от произвола торговцев.

Рыбаки, ведущие промысел в Балтийском море, в 30-е годы ХХ в. объединялись в мелкие товарищества. Вступающий в такое товарищество рыбак обычно имел свой бот и орудия лова. Рыбаку-хозяину помогали помощники. В более ранние времена их называли "кнехты". Эти "рыбацкие кнехты" за свою работу получали жильё, одежду, питание, по итогам сезона — жалование, иногда - часть улова.

В товариществах улов делился на равные доли, а владельцам ботов доплачивались деньги за использование судна. Эта форма организации существовала с древних времён, причём она гарантировала семьям погибших рыбаков, членов товарищества, определённые выплаты и после смерти кормильца.

До конца XIX в. в Восточной Пруссии на море преобладал прибрежный лов рыбы. Сети обычно устанавливали вдоль берегов, так как ощущалась нехватка хороших судов, на которых можно было выходить в открытое море.

Рыбацкие боты модернизировались с течением времени. Так, один из типов такой "модернизации" был связан с приходом шведских рыбаков в Пиллау (Балтийск) в 1888 г. с целью ловли лососевых дрифтерной сетью. Стало ясно, что выгоднее ловить в море, чем с берега. Шведский пример подтолкнул восточно-прусских рыбаков к усиленному строительству парусных ботов, а три рыбака из Пиллау купили шведские боты с орудиями лова.

К 1898 г. в районе Пиллау рыбачили уже 110 парусных ботов. К началу ХХ века наряду с парусными появляются моторные боты. Так, в 1907 г. в Пиллау и окрестностях таких ботов было уже 14, в районе Мемеля (Клайпеды) - 12, а к 1928 г. в Восточной Пруссии насчитывалось 98 моторных ботов.

Рыбный промысел с устаревших ботов был опасен, они часто переворачивались. В более ранние времена рыбаки ждали время путины и при благоприятной погоде устанавливали в прибрежных водах "большую береговую сеть". Такую сеть тянуло обычно 10 человек, длина её бечевы равнялась 120-210 м. Причём только три рыбака стояли на берегу с концами бечевы, остальные вытягивали сеть, находясь в морской воде. Удачей считалось, если в районе установленной сети проходил рыбный косяк. В такую сеть попадались и лососевые, и сельдь, и атлантическая треска, ещё встречавшийся атлантический осётр, камбала и т.п.

Ловля лососей с помощью сетей происходила с февраля по май, в осенне-зимние месяцы их ловили с помощью удочек, о чём речь пойдёт ниже. А вот осётр в конце XIX века был уже редкостью. Так, в 1887 г. рыбаки местечка Пиллькоппен (пос. Морское Зеленоградского района) во время прибрежной ловли выловили только 75 штук осетров.

Существовало огромное количество сетей, неводов, прочих орудий лова, приспособленных для отдельных видов рыб. Например, для такой любительницы полежать на морском дне, как камбала, специальная сеть крепилась на глубине 20-30 м. Обычно такая сеть имела свои размеры: 100 м в длину, 1,2 м в высоту и была плотного плетения. Использование такой сети было очень эффективным. С её помощью обычно и рыбачили рыбаки Кранца (Зеленоградск), где копчение камбалы стало своеобразным символом городка, привлекавшим тысячи туристов.

Специальная сеть существовала и для ловли салаки. Её устанавливали в прибрежных водах Замланда (Калининградский полуостров). Сеть эта имела длину 50-70 м, глубину 6 м. Её устанавливали так, чтобы сзади располагалась песчаная отмель, концы поддерживали два буя.

Существовал и другой способ рыбной ловли - с помощью удочек. Таким способом ловили обычно крупную рыбу - лососевых, треску, иногда угря. Понятно, что такая рыбалка была затратной и малопроизводительной.

Опыт ловли лососей на удочку восточно-прусские рыбаки позаимствовали у померанских. Для такой рыбалки необходимо было выйти в море на 10-20 км, что часто приводило к гибели рыбаков, если не обладающий хорошими мореходными качествами бот попадал в шторм. Так, 15 января 1881 г. 11 рыбаков из Пиллькоппена погибли во время такой рыбалки.

Центрами "удочной" рыбалки были районы Нойкурена (Пионерский) и Мемеля (Клайпеда), в то время как рыбаки кос от неё почти полностью отказались.

Что представляла собой такая "удочка", можно представить на примере инструмента для ловли трески. Множество крючков, до 120 штук на один метр, крепились на леске (бечёвке), которая прикреплялась к дощечке шириной 30-40 см, которую называли "моллен". Одна такая "моллен" несла до 600-900 крючков. На бот брали обычно до 12 "моллен", то есть получалось до 10 000 крючков на лесках, охватывающих значительную водную поверхность.

Скрупулезные немцы подсчитали, что к 1928 г. в Восточной Пруссии на Балтийском море использовалось: 400 сетей для ловли салаки, 1 200 - камбалы, 2 000 сетей - для лосося, 4 500 так называемых "удочек" для лосося, 400 000(!) их же для трески, а также другие виды сетей и орудий лова.

О рыбном промысле на заливах немецкие исследователи пишут, что "его отличало огромное разнообразие прежде всего орудий лова".

Но главное, что использование моторных ботов в заливах было запрещено до 1945 г.